Галлерейный бизнес

11

Слишком долго, более 70 лет, мы жили ангажементом советского про- тивостояния: официоз – андеграунд. Надо не просто верить в себя. Может быть, другие не видят того, что ты видишь. И твоя задача, чтобы они увидели. Я хочу сказать, что это такое качество, которое мне кажется очень важным для галерис- та. Кто-то назвал это преданностью, а я хочу сказать о любви. Дело в том, что я профессионально не обучался искусству. Все знают, что я окончил Институт связи, начинал как коллекционер, а не как критик или художник. И у меня было достаточно страстное отношение к ис- кусству. Хочу сказать, что это очень важное качество для галериста. И, по большому счёту, гораздо более важное, чем художественное образование, тем более что его можно компенсировать. Для меня пе- риод с 88-го по 90-й годы – время, когда я изучал, впитывал. Потому что когда ты тратишь свои деньги, большие деньги, начинаешь очень быстро разбираться. Отсутствие академического образования можно компенсировать, а страсть компенсировать очень сложно. Жизнь доказывает, что, несмотря на то, что это никак не связано с твоим личным творчеством, это, как и у художника, такая судьба и она тебя обратно затягивает. Ты можешь в ней периодически разоча- ровываться. Дело может тебя иногда расстраивать или тебе кажется в какой-то момент, что всё наше современное искусство вместе со всеми галереями – это крохотная часть социума, а ты можешь попро- бовать себя в более масштабных проектах. Потом возвращаешься к пониманию, что настоящие вещи здесь. Это невозможность поменять профессию и это, мне кажется, очень важно. Что касается 15 лет и стратегии галереи. Она менялись, причем кардинальным образом. Всякий раз то, что потом оказывалось за- блуждением, было очень важной движущей силой. До 93-го года я ув- лёкся теорией рынка. Было ощущение, что художники у нас уж точно не хуже, нам надо отзеркалить западную инфраструктуру, надо объ- яснить, каким образом работают механизмы. Очень много времени я тратил на образование. Страстные разговоры шли о деньгах – как это надо делать, как правильно, как неправильно. Соответственно, тогда были фантастические истории на Западе по поводу русского искусства. Одна из моих первых поездок была в Германию, в Западный Бер- лин в 92 году. По знакомству, с дилером приезжаю в огромный склад- гараж, в котором русское искусство было километрами и штабелями. Искусства продавалось на «толщинометры» и, соответственно, ситу- ация была чудовищная. В такой ситуации работать было нельзя. По- этому у меня была реакция сохранения, и до 95-го года я вообще не